Война и мир Луганщины глазами сапёров из Севастополя

Севастопольские сапёры в составе сводного отряда МЧС России 120 суток с середины июля по ноябрь 2022 года проводили разминирование на территории Луганской Народной Республики. На счету наших пиротехников и специалистов центра «Лидер» более 26 тысяч взрывоопасных предметов, это почти 250 в день, а также более 186 гектаров проверенных территорий, включая объекты социальной инфраструктуры и жизнеобеспечения: зоны коммуникаций, электросетей, энергопотребления, газовых сетей. Об этом в своём специальном репортаже рассказал телеканал НТС. Опасная работа сапёра «В основном сейчас расчищаются узкие коридоры, необходимые для обеспечения ремонтных работ. Края пройденных полос обозначаются киперной лентой и табличками «Стоп! Мины!» – рассказывает начальник отделения пиротехнических работ Специализированного отряда ГУ МЧС России в Севастополе Антон Чудаков. Севастопольским сапёрам приходится всегда быть начеку, так как противник работает под руководством зарубежных инструкторов, имеющих большой опыт в горячих точках разных стран мира, и подходит к минированию зачастую нестандартно, с фантазией. Здесь сразу следует напомнить, что идея начинять гранату поражающими элементами – картечью – пришла в голову шведу Нейману, а англичанин Шрапнель разработал саму конструкцию. Как и сотни лет назад, сегодня усовершенствованное оружие поражения направлено опять против русских людей, против России. Наряду с десятками типично установленных мин, к которым имеется стандартный подход разминирования, одна мина может быть установлена нестандартно. «Ставят гранаты под мины, где-то применяют какие-то нитки висящие, где-то делают с крючками на деревьях, где она висит на уровне груди. Где-то делают выше головы, для того, чтобы сапёр, неся рюкзак или радиостанцию, антенной зацепил. Всё время как бы ждёшь какого-то подвоха», – добавляет сапёр. Начальник Специализированного отряда ГУ МЧС России Николай Тисельский говорит: «Противник изощряется, делает всё так, чтобы не смогли снять, но тем не менее с поставленными задачами мы справлялись на отлично». Сапёр, как говорится, ошибается только один раз, поэтому учиться нашим ребятам приходится прямо на месте. В работе сапёра есть свои нюансы, а профессионализм складывается из мелочей, уточняет начальник отделения пиротехников. Если раньше применялись механические схемы, то в современных взрывных устройствах больше используется электроника – различные электрические схемы, аккумуляторы, Pia-задатчики. Сапёры отмечают, самые большие арсеналы оружия со времён Советского Союза остались именно на территории Украины, и практически все мины, которые находились там, несмотря на истёкший срок хранения, используются сейчас украинской армией во время проведения боевых действий. Кроме того, зарубежные страны постоянно поставляют на территорию Украины различные виды вооружения. «Очень большое количество боеприпасов иностранного производства, просто колоссальное, начиная от стрелкового оружия, артиллерии, инженерные боеприпасы, гранаты. В основном американское, германское нам попадалось. Ребята снимали с растяжек. Гранатомёты так же иностранного производства. Противник – он подготовленный, он готовился к боевым действиям, это видно», – говорит начальник отряда. Однако при этом страны НАТО снабжают армию Украины по большей части старым вооружением, объясняет Антон Чудаков: «Совершенно новых систем не поставляют, всё это является секретами, боятся, что мы захватим и изучим». Некогда цветущая Луганщина Когда севастопольские сапёры приезжали в населённые пункты по заявкам местных жителей, к их машине с надписью «Разминирование» сразу же подходили ещё десять человек с просьбой посмотреть их дома. «В жилых помещениях, если приходили заявки от населения на обнаружение подозрительных взрывоопасных предметов, так же, как и раньше, на дверях мы писали «Мин нет», дата, «Проверено МЧС России», – рассказывает сапёр. На счету Антона Чудакова около 50 таких надписей. Однако иногда ставить надпись было просто негде, потому что от помещения оставались только фрагменты. Когда отряд МЧС только приехал в Луганскую область, у них было впечатление, что они вернулись назад в 90-е. Разбитые дороги населённых пунктов, поросшие жухлой травой, а по бокам как обгоревшие спички над пустынными улицами возвышаются коробки многоэтажек с чернеющими оконными проёмами. В местах проведения работ наших сапёров встречало ещё более жуткое зрелище: покосившиеся остовы зданий, горы кирпичей и искорёженные груды железа, свисающие провода электропередач, одиноко торчащие обгоревшие стволы деревьев. Вот пейзаж, в котором уже восемь лет живут жители многострадального Донбасса. «На подъезде к населённому пункту прямо ощущалось – вот и запах,  даже передать не могу, но ощущение смерти какое-то, – рассказывает водолаз (сапёр) отделения подводного разминирования Специализированного отряда Андрей Савченко. – Эти окопы, танки уже сгоревшие, башни отдельно, разорванная техника. Весь этот ужас, он ещё на подъезде был, а когда мы уже заехали в сам населённый пункт, – эти дома чёрные без окон, разрушенные. Ещё запах гари специфический такой, какой-то трупный запах, конечно, не забыть. И отсутствие людей – мёртвый город». На этих пустынных улицах больше всего бросались в глаза брошенные одичавшие животные, особенно собаки, вспоминает Николай Тисельский: «Видно, что он породистый, просто без хозяина. Готовились мы к этому, практиковались у себя на территориях, но, конечно, когда мы приехали на освобождённые территории и увидели тот ужас, который там творится, конечно, морально к этому нельзя подготовиться. Когда люди встречали нас, они видели в нас определённую какую-то надежду. Кто-то о помощи просил, наверное, вот это самое морально тяжёлое». Все свои сухпайки, консервы и сигареты сапёры отдавали мирным жителям, выходящим к ним на встречу, и жалели, что мало взяли с собой. Случалось и такое, когда сами жители освобождённых городов спасали севастопольцев от обстрелов в своих уже оборудованных для таких случаев подвалах и укрытиях. И, конечно же, рассказывали свои истории, истории людей, девятый год живущих в этой нечеловеческой мясорубке, которую устроила им их бывшая страна. Вот одна из таких историй: «Жену Татьяну убило официально государство Украина и лично Зеленский. Они ещё с начала марта начали обстреливать город, когда ещё тут ополченцев и близко не было. Они разбили город. С Лисичанска на нас сыпались «Грады». Город был окружён, они стреляли со всех видов оружия. 22 мая с территории Украины с запада прилетел, предположительно, «Ураган» или «Смерч» и угодил прямо в наш дом. Татьяну убило, я от неё в метре находился – я жив, здоров. Я ненавижу вас, бандеровцы!». Такие истории гражданских были самыми тяжёлыми в работе севастопольских сапёров. Одно дело видеть боевые позиции, где шло соприкосновение двух противоборствующих сил, ведь армии для того и существуют, чтобы воевать друг с другом, говорит военный сапёр. Но когда производят минирование гражданских объектов, жилых зданий или, например, рынка, это в голове нормального человека поместиться не может. «Начинают на газонах ставить противотанковые мины. В любом случае это нацелено только на гражданское население. Какое может быть отношение к людям, которые стараются воевать подлостью. Они со своей стороны кричат, что это их люди, и они своим же людям ставят эти мины», – негодует севастополец. Очень много нашим сапёрам встречалось многоэтажных домов, под которыми были расположены боевые позиции и вырыты окопы, чтобы прикрываться мирным населением. Полностью разрушенные здания школ, а в игровых группах детских садов украинскими военными располагались склады боеприпасов. Зачастую сапёры становились свидетелями обстрелов пунктов выдачи гуманитарной помощи. «Я думаю, любой бы человек понял, если бы обстреляли какую-то военную часть или подразделение – это война. Но когда по пунктам выдачи гуманитарной помощи ведётся стрельба из высокоточного оружия, как это объяснить? Потом они говорят, что они хотят освободить эту территорию. А смогут ли они смотреть в глаза тем людям, которых они обстреливали, специально уничтожали?» – спрашивает Антон Чудаков. Дети даже в военное время остаются детьми. Не имея возможности подолгу находиться дома из-за отсутствия электричества, а соответственно без возможности сидеть за компьютером или мобильным телефоном, они много времени проводят в играх на улице. И здесь многократно увеличивается риск найти и схватить какой-нибудь боеприпас или ту же мину. Для того, чтобы обезопасить детей и простых мирных жителей Луганской области, сапёры севастопольского МЧС работали с удвоенной силой, невзирая на усталость и опасность. «Дети, которые улыбаются, когда ты им сухпаёк отдаёшь, а у тебя самого слёзы на глазах. И ребёнок там счастливый, благодарит. Мама говорит: «Не бойся, не бойся идти. Дяди хорошие, их не надо бояться», – вспоминает Андрей Савченко. Начинается восстановление разрушенных городов Чем дальше отходил фронт, тем больше людей стало появляться на улицах, жители выходили из своих укрытий, гонимые жаждой и голодом. Город стал оживать. А сразу после проведённых референдумов стало ощущаться резко увеличившееся количество строительной техники, количество людей, работающих по восстановлению объектов инфраструктуры. Приближалась зима, и все понимали, что без электричества и газоснабжения, без ремонта крыш и окон люди просто будут замерзать. Поэтому сапёры старались проверить как можно большее количество домов и придомовых территорий. «Наша основная задача была – это проверка территорий и объектов, для того, чтобы наладить жизнеобеспечение в городах – это свет, вода, газ. За нами сразу шли электрики, газовщики, которые это всё колоссальными темпами восстанавливали», – сказал Николай Тисельский. Глядя на эти разрушенные города, слушая истории выживших, видя их нечеловеческие усилия и невозможные условия существования, сапёры севастопольского МЧС, возвращаясь домой, стали понимать, насколько недолговечно всё наше существование. Сравнивая нашу мирную жизнь и жизнь луганчан, они ещё сильнее начали ценить каждый прожитый день, радоваться мелочам, больше беречь и поддерживать своих товарищей, с которыми бок о бок день за днём рискуют жизнью во имя скорейшего наступления мира. «Дурак тот, кто не боится, поэтому здесь как-то берёшь себя в руки и понимаешь, если ты не сделаешь, соответственно, за тебя никто это не сделает. Для меня личный состав открылся только с положительной стороны, несмотря на те условия, на ту работу, сопряжённую с риском для жизни. Все максимально показали боевой дух, желание и стремление», – объясняет начальник отряда. «Практически не помню снов, – рассказывает сапёр Андрей Савченко, – потому что от усталости просто выключался, утром включался и шёл снова работать. Дома, конечно, это догоняло, это уже именно как плёнка, спать ложишься, оно тебе снится, снится. Через несколько дней проходит». Там, на прифронтовых территориях, очень важна была поддержка родных и близких людей. Как только появлялась связь, севастопольские сапёры старались связаться со своими семьями. Там и само понятие счастья приобрело иные, более простые формы. «Счастье – это мир, когда все дома, когда живые», – говорит Андрей Савченко. А для Антона Чудакова  – «Счастье в мелочах, вернулся живой – две руки, две ноги – уже счастлив, что тебе ещё в общем-то надо. Сделал хорошее дело, уничтожил энное количество боеприпасов, ты понимаешь, что за каждым боеприпасом – человеческая жизнь. Всё-таки это благое дело – в этом, наверное, счастье и есть. Ты понимаешь, что ты делаешь нужную работу». В мирной жизни для нас, например, потеря телефона является целой трагедией, а там люди потеряли абсолютно всё. Ты смотришь на них и понимаешь, насколько всё вокруг нас бренно, говорит севастопольский сапёр: «Бесценна человеческая жизнь, а всё остальное можно заработать, всё можно купить, всё можно построить». Читайте по теме: Донецк захлёбывается в крови Инга Налеч

Источник: Читать подробнее